|
20 январь 2021
Первые люди в космосе: американский опыт. WE SEVEN 222
Фотография НАСА
ВТОРАЯ ЧАСТЬ - Мы все тянем вместе
+++++++Дональд Слейтон. Работа нашлась для всех
++++++++
Проект Меркурий это сложный проект и мы разделили свои силы - Карпентер занимался коммуникацией и навигацией,
Шепард работал с командами спасения, которые нас встретят, когда мы приземлимся в воду. Гленн занимался кораблем -
панелью инструментов. Шира - скафандром, Гриссом имел диплом инженера, и он занимался автоматическим и ручным
управлением. Купер поехал в Хантсвилль и присматривался за раекетой для суборбитального полета. А я изучал ракету
АТЛАС, на которой впоследствии мы полетм вокруг Земли.
Каждый занимался своим делом - а потом мы собирались и рассказывали друг другу, что всем необходимые знать.
Например , Карпентер говорил о навигации - но это баллистический полет, мы не управляли траекторией, управляли лишь
положением (углами) корабля в пространстве. Особенно это важно при спуске. Навигация в основном сводилась к
определению своего положения на орбите и работой с перископом. Гриссом так много занимался автопилотом, что
однажды кто-то из НАСА ему сказал: "Если эта штука не работает, то только благодаря тебе!".
Конечно это была шутка, никто из нас не нес полную ответственность за те поправки, которые он предлагал - над
проектом работали сотни других инженеров, и у нас была куча дел кроме того, чтобы помогать проектантам. Чтобы
управлять положением самолета есть три рычага, вращающих самолет вокруг разных осей. Здесь был один рычаг-
джойстик, надо было с ним очень нежно работать. Автопилот нужен был в случае неспособности астронавта это делать .
Шепард занимался с одной стороны службой спасения, когда астронавт уже приводниться, а также сложной системой
коммуникации и слежения за кораблем, которая располагалась по всему миру. Он же занимался и другими вещами - при
раскрытии парашюта чтобы помочь радарам быбрасывалось облако фольги, после приводнения должна была взорваться
подводная бомба, которая давала сигнал кораблям флота. Кораблей было мало, и надо было уметь хорошо предсказывать,
куда карсула может приводниться. В случае невыхода ракеты АТЛАС на нужную траектрию, капсула спустилась бы где то
у Канарских островов. Если все было бы в порядке, то мы спускались бы к северо западу от Пуэрто Рико. Мы должны
были понять, как лучше всего выбрараться из капсулы после приводнения. У астронавта был небольшой плот и
несколько приспособлений для выживания - зеркальце для подачи счигналов самолетам, вещество, отпугивающее акулы и
ножик для чистки рыбы. Это все мы опробовали в огромном резервуаре, где было даже устройство для создания волн.
Потом испытания были прямо в океане. Шепард все это сначала пробовал на себе. Так он понял, что откинуть люк
капсулы, погруженной в воду, можно только ногами, уперевшись спиной в противоположенную стену капсулы. Он это
всем нам объяснил.
Я занимался проблемами с соединением капсулы и ракеты АТЛАС. Сверху ракеты будет капсула, и мы разбирались, как
это может отразитсься на аэродинамике полета и как надо подготовить к этому саму ракету. И одновременно понять, как
на капсуле отразится вибрация ракеты. Я наверное был самым заинтересованным человеком в команде - ведь когда-то я
сам буду сидеть в этой кпсуле. Я хотел убедиться, что инженеры ничего не упустили...
Я наблюдал все старты Атласа, которые я только мог, и записывл те детали, которые для нас были важны.. Это было
очень полезно. Между началом возможных неполадок ракеты и настоящей катастрофой могло пройти не более
нескольких секунд, человек бы тут не успел среагировать. Разработчики НАСА сделали автоматическую систему, которая
следит за всеми параметрами корабля, посылает сигнал о неисправности и экстренном отделении капсулы . Мы должны
были доверять этой системе и поэтому ее хорошо изучили. Надо было предупредить астронавтов обо всем, что его
ожиддает после старта - например ракета на 30-й секунде поворачивала на 14 грабусов и выходила на свю траектори. Это
могло напугать и у астронавта могли возникнуть оптические иллюзии. Или когда ускорители отделялись от АТЛАСА,
капсула иногда оказывалась в огне. Это могло испугать, но на самом деле это означало, что двигатель работает и все в
порядке. По нашему настоянию переделали входной люк - его сделали на пироболтах, и через него можно было и выйти
(выходной люк наверху капсулы был сделан очень неудобно). Закрытие за асронавтом нового люка занимало 17 вместо 65
минут - нам не нравилось, что астронавтов планировалось помещать в капсулу за три часа до старта. Мы решили, что раз
мы летим, то имеем право вмешиваться, ради этого они нас и наняли.
++++Гордон Купер. Острый нож.
Я работал с ракетой РЕДСТОУН. Мы должны были понять, сможет ли ракета нести на себе капсулу, достаточно ли у нее
прочности. Были сотни встречь, одна быладома у фон Брауна. Мы пили кофе и говорили о космосе до самого утра.
У мненя были и дополнительные задания - например подобрать подходящий ножик. Я нашел одного мастера, делающего
прекрасные ножи и встретился с ним...
Была еще одна обязанность председателя Чрезвычайной комиссии, которая вырабатывала спасательные процедуры в
случае чрезвычайных ситуаций на старте. Например, вдруг неожидано сработают тормозные ракеты на спуск, в то время,
как ракета еще на старте. Тонкая оболочка Атласа может быть повреждена и ракета может загорется или взорваться.. Для
таких ситуаций мы должны были найти отличных пожарных. Наша задача была продумать все такие воможные ситуации,
варианты действий в этих ситуациях и ознакомить всех с ними. Может такие занятия покажутся странными для
астронавта, но космический полет - это не только Луна, звезды и планеты.
++++Вальтер Шира. Наши СЕАНСЫ
Мне поручили проверку нашего скафандра и кислородной системы. Я провел несколько минут в камере с темрперптурой
180 градусов. Всем тест проходить не имело смысла, я им все об этом рассказал. Каждый занимался своим делом и
потом рассказвал остальным, что он узнал.
Если нам всем что-то в проекте не нравилось, мы закрывались в офисе и вырабатывали общее решение. Такое
обсуждение мы называли СЕАНС. А потом мы на этом решении настаивали, с кем бы ни примшлось спорить: "Ладно, у
вас был СЕАНЗС, вы выиграли". Например, наи не нравилсч люк капсулы, и мы добились своего.
Мы сплотили ряды после того, как посмотрели в Мак Доннелле спускаемую капсулу. Дезайн былже выбран, и инженеры
уже начинали собирать макет, когда мы пришли. Мы сразу сказали, что надо менять панель приборов, но что нас
беспокоило больше всего - в капсуле не было окна. Похоже инженеры не подумали о том, как работают пилоты.
Возможно это было просто проще и несколько безопаснее не делать окно - ведь там возникали огромные напряжения и
температуры. Для нас был предусмотрен перископ, но этого не достаточно. Мы настояли, что пилот должен иметь
хороший обзор внешних условий полета, и окно было сделано. Правда успели его сделать только к запуску второго
корабля. Мы были семеро одиночек, но мы знали, как действовать собща. Конечно мы здорово попортили жизнь
инженерам, но мы полагали, что раз мы летим, то и сделать надо так, как удобно для нас.
У нас был СЕАНС, по поводу продолжения суборбитальных полетов после первых двух полетов на ракете РЕДСТОУН .
Все семеро были против, и некотоые инженеры НАСА нас поддержали - надо перейти на ракету АТЛАС и кого-то
запустить на орбиту. У нашего начальства были другие соображения, но мы настояли. Менеджеры пробовали расколоть
наши ряды, вызывая нас по отдельности с оффис, но мы держались единым фронтом. Это не означает, что мы всегда
выигрывали в спорах. Мы конечно не во всем соглашались друг с другом. У нас разный темпераммент, разный опыт - но
мы старались их подчинить целям команды. У каждого были свои обязанности, иногда они перекрывались. Например, я
занимался скафандром, а он конечно связан с капсулой, в которой находится астронавт. Скафандр должен позволять
удобно управлять приборами, в скафандр нужно вмонтировать два микрофона для связи и пр.
Мы никогда не избегали обсуждения важных вопросов. Но мы и не вели себя слишком тихо - мы большие ребята у
которых громкие голоса. Мы старались быть дружелюбными. Мы как альпинисты - каждый из них хочет взойти на
вершину первым, но в одиночку ему не добраться.
++++++++++++++++++
+++++Джон Гленн - 7 миль проводов
++++++++++++
У нас был маленький корабль - как стандартная телефонная будка. Там были тысячи и тысячи деталей, все это соединено
проводами. Это просто удивительно - они делали это все с нуля. Если была бы более мощная ракета, которая поднимала
бы больший вес - мы сделали бы все быстрее, но она поднимала около 2 тонн. Но САТУРН и Атлас не были готовы.
Инженеры сильно были ограничены весом и размерами всех деталей. Например 18 недель инженеры делали легкий
размера с мяч резервуар для кислорода с давление около 100 кг на кв. сантиметр. Нам понадобилось два таких резервуара
- если один выйдет из строя.
Для надежности было дублирование. Инженеры называли это избыточностью, но это название нам не нравилось - от этой
избыточности зависела наша жизнь! Мы много занимались автоматическим управлением - это очень нас задержало по
времени. Но мы не знали - вдруг окажется, что мы не способны управлять вручную. Нужна была огромная координация
усилий разных организаций, чтобы все было готово к сроку. Когда это начиналось, мы не знали, что из этого всего
можеь выйти.
Одна из проблем - какой формы должна быть капсула. Один инженер НАСА занимался обтеканием головок снарядов, и
он предложил форму, напоминающую огромную телевизионную трубку. Инженеры продували эту конструкцию чуть ли
не в тридцати аэродинамическиз трубах по все нашей стране. Конструкция должна была выдержать и подъем, и спуск.
Стенки капсулы были двойные из металла высшего сорта. Внутренняя оболочка из титана - он два раз легче стали и такой
же крепкий. Внешняя оболочка была сварная из спец. металла. Зазор между оболочками обеспечивал изоляцию.
Это чрезвычайно сложный объект, конечно он не был идеален, было много компромиссов. Мы иногда шутили - мы не
залезаем а космический корабль Меркурий - мы одеваем его на себя.
Первое, что тебя встречает в капсуле - это панель управления. Ты за ней следишь и управляешь приборами весь полет,
пока не отстрелится люк и ты не выйдешь наружу. Панель управления во многом была готова, когда мы появились, но
наше мнения было учтено и ее переделали.
У нас всех были разные идеи. Мы хотели, чтобы одним взглядом можно было все сразу охватить. Мы попросили
инжененров сделать надписи разными цветами. На этой панели - целых четыре разных часовых механизма. Одни часы
показывают время по Гривичу, другие - времена до мамых важных событий полета. К тому же у каждого из нас были
наручные часы. Мы сильно беспокоились о точном времени - мы летели с огромной скоростью и задержка торможения
при спуске на 1 сек означало приводнение в 5 милях от места, где нас ждали.
Мы все проверяли и перепроверяли. Гилрут казал, что если бы вопрос был бы только в том, как полететь первыми в
космос, мы полетели бы гораздо раньше - мы думали о будущих полетах, об орбитальных полетах. США планировали
первый суборбитальный полет в 60-м году. Но он все всеря откладывался, злые языки даже пустили шутку - если бы
Линдберг так, как мы, готовился к перелету через Атлантику - то он сначала бы посадил в самодет обезьяну. Но наша
настойчивостьт и последовательность принесла свои плоды. Сейчас в 1962 году Америка запустила 68 космических
аппарата, 15 возвращено, 34 на орбите, 10 - передают данные. У СССР запущено 13, возвращены 5, 1 на орбите и ни
одного передающего.
США начали программу МЕРКУРИЙ в 58 году. График наших работ был не так уж плох. Для самолета от начала
проектирования до полета проходит 3-5 лет. А тут было все новое, и мы смогли сделать быстрее - это конечно успех.
Старты часто переносились - даже шутили - может человека и не надо посылать туда?
Обнаруживались все новые неполадки - но эти неполадки спасают нас от действительнеой беды! Январь 1961 года - в
суборбитальный полет отправился шимпанзе ХЭМ. Обезьяна похожа на человека - мы ХЭМа натренировали и проверили
его реакцию во вермя полета. В полете ХЭМа были неполадки - его нашли через 2 часа после приводнения, вода
поднялась с кансуле ему почти по шею.
+++++Шепард Наш уютный кокон
Гилрут обьявил, что лечу я - 10 секуднд я не могь полнять глаза, а когда посмотрел, то увидел, что все смотрели на
меня... Потом меня поздравили.
Как и автомобиль - каждая капсула своеобразна. Например прибор показывает 0, а на самом деле ток 2 ампера, или
наоборот. Если ты это все знаешь и учитываешь - то ты с этим справишься и в этом нет никакмх проблем. Иногда мы
запрещали что-то улучшать - чтобы не отклавывать полет. Я излазил капсулу вдоль и поперек. 40 раз мы иммитировали
весь процесс полета.
Я пробовал себя успокоить. Я старался не заходить лишний раз в Ангар, где собирали корабль, чтобы не нервировать
людей. В конце концов журналисты меня достатли и я переехал жить в ангар рядом с нашими рабочими комнатами.. Это
позволило сконцентрироваться.
Когда меня посадили в ракету и начали обратный отсчет, я не думал, что мы полетим - погода была плохая. Отсчет
остановили, но потом продолжили. Если бы был отменен старт, то была бы задержка на 48 сасов - нужно было бы
сливать топливо.
Х
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
ПОЛЕТ Гленна - Гленн, Крпентер и Шепард
+++++Гленн - Детальный план
+++++++++++++++++++
Гилрут сообщил, чтоя буду первыым американцем на орбите, и Карпентер будет моим дублером. Я был сильно
разочарован, когда в первых суборбитальных полетах я был только дублером, но это была отличная тренировка. С
технической стороны мой полет будет совсем другим - новая ракета Атлас, скорости будут уже косимческими,
длительность гораздо больше. И будет как бы два старта - стартуют три двигателя, потом два из них отбрасываются и
опять идет сильное ускорение. Если бы что-то пошло не так в момент отделения двигателей и мы вынуждены были бы
прервать полет, то могли быть сильные перегрузки - сначала положительные, потом отрицательные - в сумме до 20 G.
Был разработан детальный план полета - результат моих встречь со многими инженерами НАСА.
Все должно было правильно сработать, чтобы я попал на нужную орбиту. Для экономии топлива моя орбита была
эллиптической, а не круговой. Мы должны были подняться выше атмосферы, чтобы корабль не тормозился, но с другой
стороны не слишком высоко, чтобы не пересечь радиоционые пояса Ван Аллена. Мы планировали апогей в 200 км и
перигей в 120. Если скорость будет меньше, чем надо, мы просто нырнули бы в атмосферу и приводнились где-то в
Атлантике. Полет Атласа проходит по вложенной в него программе, но за ним следят с Земли и все время персчитывают
его положение. Но после отделения двух двигателей управление передается на Землю и она посылает команды ракете - как
поддерживать нужный курс. Через пять минут, если ракета достигла нужной точки, то капсула отделится от нее и полетит
сама по себе.
Мы продолжали составлять детальный план полета - через 18 минут после старта я буду над западным берегом Африки,
мне важно было каждый момент знать, где я нахожусь - чтобы понимать, куда я приземлюсь, если нужно будет сойти с
орбиты. На 28 минуте я буду на связи со тстанцией слежения в Нигерии и буду готовится погрузиться в темноту, которая
наступит еще через 15 минут. Надо было проверить, что свет будет идти через красные фильтры, чтобы я легко смог
приспособиться к темноте и смог бы читать показания приборов. Я должен готовиться к отчету, которого от меня
требовала Земля - каждые 30 минут я должен передавать на Землю состояние всего своего хозяйства. Примерно через 4
минуты после отчета мне надо было готовиться к тормозному импульсу в случае, если мне понадобится экстрнное
приземление. У нас были заранее намечены области нашего возможного приземления. Мы готовились к каждой из них -
там нас ждали основные службы спасения. На 33 минуте после старта я свяжусь со станцией Занзибара - большого
острова около восточного побережья Африки. Другое место возможного приземления - уже в Индийском океане, около
западного берега Австралии.. Следующая точка была над островоами Фиджи в ,Тихом океане. Потом я должен сделать
второй отчет о полете. Теперь надо готовится к обычному спуску после первого витка - если спуск потребуется. Для
этого надо развернуть корабль нужным образом. Об экстренном приземлении я должен решить еще до подлета к
Калифорнии, чтобы приземлится куда надо. Это 1 час 27 минут после старта. Еще через 10 минут я начинаю свой второй
виток. Подобные планы были на второй и третий витки. На втором витке я планировал поесть в невесомости и
поуправлять положением корабля, ориентируясь по звездам. На третьем витке я наблюдать погоду внизу и проверить
свое зрение. И пролетая над Гаваями надо уже готовиться к приземлению.
Когда мы составляли этот план, мне казалось немыслимым, что я буду его выполнять. Было фантастикой, что моя
скорость будет 18 раз больше той, которая была на самолете, когда я устанавливал рекорд скорости. Капсула так быстро
летела, что целый день уместился в 40 минут, и ночь - в следующие 40 минут. Это было немыслимо - как будто я
пробовал визуально представить себе миллион долларов. Никакого подобного опыта у меня не было, но это было
реально записано в плане на полет.
У меня была полная уверенность в успехе. Я верил в людей, работавших рядом. Я верил в себя. Бог создал нас и опустил
на Землю. Дальше уже наша забота...
+++++Карпентер - Тесное сотрудничество (полет Гленна)
++++++++++++++
Мы знаком с Джоном Гленном очень давно и нам не надо было ни о чем договариваться, когда мы вошли в программу
Меркурий. Наверное в касуле я провел больше времени, чем Гленн, потому что я старался не пропускать ни одного теста
ракеты и капсулы, в то время как Джон особо обращал внимания на свои тренировки.
Мы с ним были согласны в том, что цель полета не просто вывести астронавта на орбиру, но показать, что человек может
там делать, как он может там работать и помочь ученым. Наши руководители не всегда с нами соглашались - они считали
главным проверку оборудования, а научные изыскания надо оставить на потом. Может так оно и получилось - у Джона
не было времени сделал те эксперименты, которые хотел.
У нас было много времени для подготовки - корабль прибыл на мыс Канаверал в конце авгута 1961-го, полет был
назначен на декабрь, потом его отложили и старт был 20 февраля 1962. Мы теститоровали системы капсулы целых 166
рабочих дней, и вносили измененеия вплоть до самого старта. Всего мы внесли 226 изменений, начиная с новой системы
автопилота и кончая креплением инструментов на панели. Джон с самого начала мне разрешил некоторые решения
принимать за него, я был рад немного помочь ему. Но такому человеку трудно соответствовать - он думал о полете все
24 часа в сутки.
Одной из моих обязанностей было немного дать ему отдохнуть. Мы оба любим музыку, у меня была гитара и мы
немного музицировали вместе, но это было редко. Репортеры и фотографы его прямо атаковали - к публичности он
относился как к части своей работы. Он старался быть больше в нашем ангаре, и мы старались составить ему там
компанию. Старались приготовить хорошую еду, чтобы его поддержать.
Наш полет несколько раз откладывали, Джон превращал это в преимущество - было время для еще одной проверки. Мы
были первыми, и поэтому придумывали свои собственные правила проверки. По мере знакомства с системой я составил
длинный список вопросов о том, как работала та или иная система и рассылал их соотвтствующим службам, которые
писали ответы на них. После этого у нас была серия встречь со специалистами, и мне кажется мы улучшили свое
монимание всей системы и сделали еще несколько исправлений в ней.
По одному вопросу - что делать, если потеряна голосова связ с астронавтом - у нас были расхождения с начальством.
Оно говорила, что тогда надо экстренно прекращать полет, мы говорили, что надо переходить на азбуку Морзе и
подождать конца витка. При испытаниях мы сумели передать всю нужную информацию азбукой Морзе - и наше мнение
победило.
Что касается опасности - мы хотели рисковать, так уж мы устроены, а начальство не хотело излишних рисков, чтобы не
скомпрометировать весь проект. Все в жизни есть компромисс, а то, чем мы занимались - это была сама полнота жизни.
Мы все время тестировали капсулу. Финальный тест всех систем перед стыковкой капсулы с ракетой занимает четверо
суток, если все проходит нормально. Его описание состоит из двух больших томов, толщиной по 10 см. Мы открывали
книгу и проверяли страницу за страницей. Мы с Джоном в этом участвовали два с половиной дня. Один раз во время
теста я одел скафандр, через 6 часов я снял его на несколько часов - пока в капсуле возилсь техники. Потом опять в
скафандре я был несколько часов, потом в нем спал около 4-х часов, пока я не участвовал в тесте, потом опять в нем
работал. Из 36 часов 24 я был в скафандре. Это не очень удобная штука, но работа тебя захватывает и ты забываешься.
Пока мы с Джоном возились со своей капсулой, Слейтон собирался заняться своей - он должен был лететь вторым после
Глена. Его отстранили от полета - и я должен был выполнить его полет. Мы знали, что у Слейтона были перебои в
сердечном ритме, но мы думали, что это не помешает ему. Он нам ни в чем не уступал, но это решение руководства
вызвало сильное разочарование. Я конечно был рад своему полету, но жаль, что это было из за несчастия другого
человека.
Были разные неполадки во время тестов, но вообще капсула была в хорошем состоянии. Мы проверяли и перепроверяли,
каждый вечер уходили домой усталыми. Я старался отпутить Глена на час-другой раньше. Была зима и с погодой нам не
везло. Однако все постепенно налаживалось Утром 20 февраля я поднялся на капсулу для последней проверки и сообщил
о готовности. Мы ждали, когда прояснится погода.
+++++++Шепард - Вокруг Земли (полет Гленна)
++++++++++++++++++++++
После того, как мы перешли от баллистических полетов к орбитальным, мы решили, что к полету будут готовится три
астронавта - двух явно не достаточно. Третьий не будет готовится к самому полету, а будет заниматься капсулой - он
будет сосредоточен на обслуживании полета.
Я посещал все собрания различных комитетов и заботился о том, чтобы все они были в курсе того, что делают другие.
Джон полетит первым на ракете Атлас, она делалась как боевая ракета и приспособить ее для полета человека было
достижением.
Еще одно большое достижение - это система слежения за кораблем, которая была организована для проекта МЕРКУРИЙ.
Она состояла из 16 стаций слежения и передачи информации по всему миру, включая мыс Канаверал. Система была
связана сетью коммуникаций.
Были всего два места, где мы могли терять связь - но НАСА направила туда два технически оснашенных корабля.
Конечно мы старались использовать уже существующие радары, но в нескольких случая мы строили все с нуля. В
Нигерии, например, местные рабочие, помогавшие нам строить вышки и антенны, вообще не понимали, о чем идет речь.
Только на третьем витке связь могла пропасть на короткое время - но все риски были расчитаны и взвешены.
Потрясающе было то, что со всех станций - даже на другой стороне Земли - мы сразу получали информацию, которая
сразу передавалась с центр полета им.Годдара в Мериленд. Конечно без компьютеров было не обойтись - они не только
определяли точное положение капсулы, но и предсказывали но и предсказвали ее будущие положения.
Конечно важная вещь это телеметрия - здесь на Земле мы знали показания всех прибором и состояние всех технических
систем в касуле. Все это управлялось компьютерами. Но все же наша программа называлась "ЧЕЛОВЕК в КОСМОСЕ".
Для будущих полетов на Луну мы должны позаботиться, чтобы команда астронавтов была в некотором смсле
самостоятельна - могла принимать самостоятельные решения. Чем дальше от Земли, тем более важные решения будет
принимать астронавт.
Было несколько тестовых полетов перед полетом Гленна, мы старались максимально протестировать связь. Даже тогда,
когда летала шимпанзе ЭНО, из космоса раздавались записанные на магнитофон наши голоса - и мы проверяли
слышимость....Конечно, были и некоторые неполадки, какие то из них устраивали специально, чтобы потренировать нас.
Шира был вторым после Карпенрера, который побывал на пункте наблюдения в Австралии. Они много рассказывали о
гостеприимстве австралийцев. Скотт у нас из ковбойского штата Колорадо, и в Австранлии ему дали поездить на
лошадях. Ширу развлекали серфингом. Тогда летала шимпанзе ЭНО - Шире на пульт управления положили банан - чисто
австралийский юмор.
Вся информация со всех станций слежения передавалась в центр управления на мыс Канаверал/ Комната была величиной
в школьный спортивный зал. Во всю стену была карта, на которой подсвечивались станции наблюдения - они мигали
зеленым светом, когда была связь с капсулой. Когда станция не была готова - она была красной. Внузу горели разные
символы, обозначающие состояния этих станций - радар захватывал КАПСУЛУ, потом следил за ней и передавал другой
станции. Станция пюекращает мигать, как только она теряет связь с капсулой. По карте движется маленткая точка -
изображаюшая полоржение капсулы. Красный огонек движется впереди капсулы - он обозначает то место, куда бы
приземлилась капсула, если бы в данный момент был бы дан тормозной импульс, все это расчитывается на конпьютерах
в центре Годара.
Мне посчасливилось быть в Центре управления когда летал Гленн. Там было всего несколько человек. Справа наблюдали
за системами управления, за напряжением, количеством топлива.
Слева следили за состоянием телеметрии - какое давление, температура, за кислородом в капсуле. Еще слева - следили за
физиологическими показаниями Гленна - давление, кардиограмма - ее наблюдали на экране. В глубине комнаты сидел
помощник директора НАСА по пилотируемым полетам. Он отвечал тут за все. Это он решал, полетим ли мы в назначеный
день или нет - за несколько дней до пуска он аккуратно изучал все прогнозы погоды. Все, что было на экране, было у
него в голове. Рядом сидели ценные помощники - Адмирал Флота, отвечавший за спасение астронавта, в его
распоряжении были 14 морских судов и более 60 самолетов. С другой стороны сидел командующий стартовым
комплексом Канаверал. Через наушники и микрофон они были на постоянной связи со стартовой площадкой, где
делались последние проверки перед стартом Атласа.
В правом углу комнаты работал инженер по динамике полета. Перед ним на экране была куча графиков, на которых
отображались параметры полета ракеты и ее траектория - и он замечал малейшие отклонения от плана. Он мог первым
сказать, попадет ли Гленн на орбиту или надо прекратить полет. Если ракета отклонилась от траектории, он мог
определить, сможем ли мы исправить это отклонение, или уже не сможем никакими командами управления.
Ровно позади меня было место для руководителя полета. Тут нет времени для собраний и обсуждений - все он должен
быстро решать сам, и он берет ответственность на себя. Он как бы фокусирует всю информацию, которая приходит. Он
дает разрешение на полет по орбите - но только на один виток.
Одно из наших главных правил - и в скафандре, и в капсуле независимо должно поддерживаться нужное давление. Если
давление в капсуле упадет до нуля, то астронавта спасет скафандр, он продержится до спуска на следующем витке. Об
этом тоже должен думать руководитель полета.
Руководитель полета оглядел всех нас в комнате, как бы спрашивая, все ли в порядке. Я отвечал за состояние астронавта
на старте. Я связался с Гленном, услышал его спокойный голос и высоко поднял большой палец левой руки.
|
